«Именно сегодня, в условиях т.н. «отмены» всего русского песня на русском языке взлетела в мировых чартах. Видимо, пришло время. Я всегда говорил, что однажды благодаря нашей культуре множество сбитых с толку людей снова повернутся к России лицом».
Итак, благодаря какому такому акту культуры сбитые с толку по всему миру люди внезапно начали надевать шубы и меховые шапки и повернулись в этом образе к России лицом, по версии Максима Фадеева?
Да, безусловно, благодаря «Моему мармеладному» Кати Лель. Если вы что-то пропустили: трек, написанный Максимом Фадеевым в 2003 году, внезапно выстрелил в TikTok и далее — везде, занимая ныне первое место в чартах стриминговых сервисов по всему миру.
Есть ли повод для радости за то, что «все наше — навсегда»? И да, и нет.
Да — формально песня российской артистки на русском языке невзначай демонстрирует призрачность «культуры отмены всего русского» на Западе. Судя по ней, нет никакой отмены (к слову: я часами слушаю британское радио Classic FM, на котором очень уж любят ставить русскую симфоническую музыку).
Нет — формально в песне русского нет примерно ничего. Звук Фадеев нарулил хороший, конечно, но ни разу не уникальный: и 20 лет назад все отмечали, что «Мармеладный» является эдаким миксом из песен Horny и Sing it back проектов Mousse T. и Moloko. Язык… простите, но завирусились «ммуа-ммуа» и «джага-джага», звукосочетания, примерно никакого отношения к великому и могучему не имеющие.
О какой же победе русской культуры здесь может идти речь? И если речь все-таки идет — не повод ли это спросить себя: неужели с ней, русской культурой, все настолько плохо?