​Наш #MeToo

В Сургуте случился первый (если ошибаюсь – напомните другие в комментариях) скандал, связанный с сексуальными домогательствами. Пока стороны разбираются друг с другом при помощи судов и силовиков, давайте зафиксируем некоторые важные вещи.

Первое. Подобное у нас еще будет. Это можно было сказать еще шесть лет назад, когда в 2017 году поднялась волна обвинений в сексуальном насилии в адрес голливудского продюсера Харви Вайнштейна, и это все переросло в настоящее социальное цунами под тегом #MeToo.

Связано это с изменением нормы взаимодействия между людьми, где есть кто-то более сильный (как правило, это мужчина) и кто-то более слабый (как правило, женщина). И первый пытается за счет своей позиции получить над вторым (-ой) некоторые, скажем так, преференции. Очень долгое время это было нормой, как минимум, это не считалось чем-то страшным. Но теперь все меняется, и тут мы продолжаем подтверждать свой статус в первую очередь западной цивилизации, потому что явления, имеющие место там, спустя считанные годы приходят и отлично произрастают на российской почве. По крайней мере, пока.

Второе. Разумеется, у нас это будет происходить несколько иначе. Я бы сказал, куда сложнее. Потому что на западе появление #MeToo совпало с готовностью общества, и, следовательно, правоохранительных органов и судов относиться к происходящему серьезно. И, да, как и в любой период изменения нормы, там происходили перехлесты и откровенные подставы. Потому как важнейшая проблема именно этой истории – проблема с доказательствами. Зачастую дело доходит до ситуации «слово против слова», и, пока идет разбирательство, обвиняемого на всякий случай «отменяют», а потом выясняется, что ничего не было – через подобную мясорубку прошел, например, актер Кевин Спейси.

Насколько я могу судить, российская правоохранительная система едва ли будет настроена заниматься проблемами девушек, которые обвинят кого-то в домогательствах. Мы еще предыдущую ступеньку под названием «домашнее насилие» не смогли преодолеть. Поэтому раскачиваться ситуация будет дольше, российскому обществу нужно будет накопить нужный потенциал недовольства обстановкой, чтобы продавить сопротивление системы. А для этого, разумеется, нам нужно будет принять тот факт, что границы допустимого во взаимодействии людей друг с другом сместились, и многим этот факт доставит неудовольствие.

Правда, все усложняет то, что мы все сейчас серьезно отвлечены от «гражданской» повестки, есть куда более насущные проблемы. Но это не значит, что движение по треку «смещение нормы взаимоотношений» прекратится. Замедлится, но не остановится и, если не случится каких-то очередных невероятных поворотов, точно не развернется вспять.

Еще раз – я сейчас рассуждаю не про конкретный кейс, произошедший в «Надже». Я про общую тенденцию и перспективы будущего, куда попадут даже те, кто не очень-то хотел.